[Йохансон]

Возвращаюсь в электричке в училище из уволнения. Вдруг вижу - дружок мой по кличке "Летчик" сидит, скучает у окна.
Присаживаюсь рядом, "Здорово, - говорю, - Летчик" и замечаю, что он пьян просто в жопу. И вот он мне заплетающимся таким голосом говорит:
- Слушай, а хто ета, ик... сегодня того, ик... дежурный по курсу?
- Капитан Гордиенко, - отвечаю, - И как же ты в таком виде будешь ему докладывать?
- А я ета, ик... че, такой пьяный? Че, ик... заметно?
- Летчик, да ты же просто лыка не вяжешь.
Тут он мне говорит, что он на этом деле попасться никак не может, потому что его лишат увольнения, а в следующий выходной у него какое-то важное мероприятие, и все такое... И просит меня порепетировать с ним рапорт капитану. И вот начинаем мы репетировать.
- Трищ ктан, - начинает выводить мой бухой друг, - Крсант Ткачнка с гродскова вольненья приыл, ик... Во время, ик... вольненья змечаний не имел, ик... Ну как, нормальна?
- Тьфу, черт, - говорю я,- Ты, во-первых, прекрати икать, а во-вторых, не глотай согласные, а то сразу видно, что пьян в дым.
Летчик сконцентрировался, задержал дыхание и выдал:
- Таварищщщ ка-апита-ан, ка-арсант Ткаченко из гара-адскова-а ува-альнения прибыл. Ва-а время ува-альнения за-амечаний не имел. Пойдет?
- Нет, - говорю, - видно, что ты гласные нарочито тянешь. Говори спокойно, расслабься...
Короче, до самого Голицыно Летчик на весь вагон орал слова волшебного заклинания, которое должно было ему помочь избежать сурового воинского наказания за пьянство.
При подходе к дивизиону, Летчик, набросав в пасть припасенных мятных таблеток, вызвался идти на доклад первым. И ведь пошел.
Я, с замиранием сердца, жду снаружи. Ровно через пол-минуты сияющий Летчик вываливается из канцелярии и, гнусно хмыкнув, идет переодеваться. Я ничего не понимаю - ведь то, что он пьян, мог не заметить только слепой и глухой. Захожу на свой доклад, открываю рот и вижу... за столом сидит дежурный капитан Гордиенко... пьяный не в жопу, а просто в две жопы.