[vadian]

Гул зала постепенно стихал, секундант Алексея ловко открыл бутылку "Молдавского" портвейна и налил стаканы.
- Полнее наливай, - негромко сказал Алексей, Трепещущими ноздрями уловив знакомый запах. Степанов уже давно специализировался по "Молдавскому" портвейну, хотя и тренировался по комплексному методу, спектр его спортинвентаря был широк, от шато д'икема и крем де вислетта до тормозной жидкости и неочищенной политуры, но предпочтение от отдавал портвейнам, что и было характерной чертой прославленной советской школы перепоя. Преимуществом "Молдавского" портвейна над другим был высокий коэффициент бормотушности, его противник боролся мятным ликером, не столь бормотушным, но специфичным и нажористым.

Таким образом, технические параметры спортинвентаря соперников уравнивались, победа достанется сильнейшему.

Прозвучал гонг, и состязание началось.

Немецкий спортсмен расправил плечи и впервые взглянул на Алексея, разом отряхнув с себя напускную апатию, высокие волевые качества и мужество светились в его глазах, компенсируя немалый для перепойщика возраст.
- Сэукин сынь, а ну гляди, яко я стаканишше вышру, тфаю мать!!! - свирепо закричал гамбургское страшилище, вращая выкатившимися зрачками, он схватил стакан, и разом опрокинул мятный ликер в громадную пась, затем, даже не сделав глотательного движения, откусил кусок стакана и, звонко проскрежетав зубами, проглотил. Рихард Грюшенгауэр принадлежал к тому, впрочем немногочисленному разряду спортсменов, которым мешал запрет на все виды закусок, кроме неорганических соединений.

Алексей чуть заметно усмехнулся, гон понял, что соперник делает ставку на устрашение, но такая демонстрация силы могла встревожить кого угодно, но не советских спортсменов. Недаром остальные члены немецкой сборной предпочитали другую тактику борьбы - изысканный, галантный стиль, пронизанный тонкой иронией и пренебрежением к противнику.

Алексей медленно, неуверенными глотками отпил четверть стакана, страшно сморщился и, брезгливо понюхав остаток, отставил стакан.

Степанов, конечно, понимал, что даже в пылу борьбы соперник не сочтет этот блеф за чистую монету, но переходом от пассивности к резкой атаке можно добиться психологического преимущества у самого опытного противника.

Гамбургское страшилище швырнул полусъеденный стакан за спину и, рыгнув продолжал:
- А ну,сэукин сынь, смотри, яко я фторой стаканишше вышру, тфаю мать!!!

Степанов встревожился, за столь грубой игрой мог стоять тонкий подвох. Дважды повторяя такой прием, Рихард Грюшенгауэр явно пытался усыпить бдительность противника в самом начале игры, не дать ему почувствовать степень своей подготовки, неясным был и странный акцент - ведь русский язык давно стал международным языком состязаний по перепою, и Грюшенгауэр хорошо знал его уже тогда, когда перепой только перешагнул границы Советского Союза и начал победоносно шествовать по странам и континентам, вытесняя другие виды спорта и искусства.