[Alrt]

Александр Соколов, Сергей Сомов, Владимир Маурин, Александр
Волынчук, Илья Вайнштейн

Владимир Ильич вышел из квартиры Фофановой, картаво выругался, заразительно рассмеялся и хлопнул дверью. До начала вооруженного восстания оставалось один час и сорок минут. Лихо, по-рабочему заломив парик на затылок, мастер конспирации, картаво насвистывая, заплетающейся походкой спустился по узенькой задней лестнице и вышел с черного
хода, походя помочившись с крыльца.
Октябрьский, по старому стилю, морозец неприятно пощипывал бритый подбородок. Неразношенная кожаная кепка поскрипывала и жала в висках.

(Александр СОКОЛОВ)

И то сказать - голова-то большая. В шутку друзья частенько называли ее ленинской.
Ильич нащупал в кармане газовый пистолет, переложил кастет из внутреннего кармана в наружный и неспешно пошел по направлению к Смольному.
Проходя по Литейному, увидел свет в знакомом окне.
"Не спит, шалава, - весело подумал Владимир Ильич, - заглянуть, что ль?
Впгочем, нет - сначала Геволюция, бабы потом."

(Сергей СОМОВ)

Метров через триста Владимира Ильича остановил жандарм и попросил закурить. "Плохая пгимета", - подумал про себя Ильич, но закурить дал.
Жандарм оказался словоохотливый и, попыхивая дармовой
папироской, принялся расписывать "случайному прохожему" бесчинства большевиков в казармах, поведение женщин-агитаторов на митингах и проч. и проч.
Ильич, который и сам хорошо знал своих соратников, стоял и картаво поддакивал.

(Владимир МАУРИН)

Жандарм предложил зайти в околотошную, принять по чарке. Ильичу было холодно, он задумался. Вообще-то, Крупская попросила его прийти с Революции пораньше и трезвым. В конце концов он согласился и принял
чуть-чуть у теплого уютного полицейского камелька.
До революции оставалось три четверти часа. Тихо потрескивали дрова в камине. В унисон с ними, да под "Смирновочку", потрескивал неторопливый
политический спор. За пятнадцать минут до Революции Ильич убедил-таки жандарма в ее исторической неизбежности. Они выпили за это, и потом еще раз.
Когда выстрелила "Аврора", два немолодых человека мирно спали на кушетке
полицейского управления и каждому снилось будущее...

(Александр ВОЛЫНЧУК)

В этот момент в помещение ввалилась толпа перевязанных
пулеметными лентами матросов и солдат. Самый пьяный из них (по-видимому,командир)
уставился на ничего не понимающего Ильича и рявкнул: "Шпик?!"
Ильич рванул на груди сорочку. На белой, поросшей рыжим волосом, груди
мелькнула татуировка "Не забуду Шушенское".
- Ich bin der Kaizer Freund!..
- Наш, наш!!! - толпа радостно оживилась.
Откуда ни возьмись появились подвыпившие барышни, мигом заскочили на
стол и принялись отплясывать "Варшавянку" жандармской шинели.

Жандарм, все это время стоявший у стены с поднятыми руками и ожидая
заслуженной пули в лоб, недоуменно опустил руки и пробормотал:
- Не может быть... Ленин?!.

(Илья ВАЙНШТЕЙН)