[Alrt]

Пролог

За окном проехал танк без башни и машина с молоком.
Никита Сергеевич задумчиво почесал наморщенный лоб мыслителя и
крякнул, подтягивая сползшие на пол штаны. Его секретарь втихоря с большим
удовольствием повторил данный звук, и Великий Производитель Кукурузы
остался доволен.
- Хочется чевой-та... - жалобно протянул он, вытряхивая из карманов
вышитых штанов шелуху от семечек вместе с помятой брошюрой "Дагоним,
Абгоним, Перигоним и Выпьем", изданной газетой "Советский Спирт".
- Че, бухать бум, Никит Сергеич? - секретарь сгорал от нетерпения,
дрожа от предвкушения пол-литровой бутылки.
- Не-е... После вчерашнего похмелья башка булькает... - вождю явно
было нехорошо.
Секретарь грязно выругался и сглотнул слюну.
- Не вопи, - сказал Никита Сергеевич.
Повздыхав минут двадцать, он бросил зубочистку в окно и спросил:
- А че там деется у товаищча Исаева?
- А черт его знает...
- Это хорошо... - сказал Хрущев. - А че Берия?
- Сидит, - коротко ответил секретарь, злобно потирая руки и тирански
улыбаясь.
- Тож хорошо, - сказал Хрущев, обмакивая в чернильницу пальцы левой
руки и одновременно облизывая пальцы правой.
Секретарь с благоговейным интересом следил за его действиями.
- Ага, - сказал вождь, насытившись на халяву казенными чернилами. -
слушай, как тебя, давай посадим кого-нить?
- Давай, - секретарь вытащил из кармана обглоданный карандаш и
измятый клочок газеты "Кукуруза у свете решениев съезда дупетатов палаты
садоводов г. Анадыри".
- Пши, - сказал вождь, стукая ботинком по стенке. Стенка издавала
кряхтящие звуки и бросалась штукатуркой. Сидящие на крыше агенты ЦРУ
оглохли от шума, сделанного сдавленными потайными микрофонами.
- Пши, - повторил вождь, явно собираясь повторить данное побуждение
еще раза три. Секретарь терпеливо ковырял в носу, вытирая палец о фалды
пиджака. Не своего, естественно.
- Пши, - сказал вождь еще раз, томно закатывая глаза. Дырка в стенке
увеличивалась с заметной быстротой.
- Че псать? - секретарь вычистил нос и захотел заняться чем-нибудь
еще.
- Пши: "Список", - сказал Хрущев, вспоминая, что надо еще. - "...
сок", - секретарь старательно выводил непослушные и неуклюжие буквы.
- Пши: "Приказува... то есть не, прикузавы... вобщем, пиши, чтоб
арестовали этого... как его... ну, такой весь... с усами... то есть с
ушами... Исаева", во! - вождь был рад, что вспомнил через минуту, а не
через час. Жаловаться на склероз было рано.
- "... Исаева", - произведение удалось на славу, если не обращать
внимание на масляные пятна.
- Дай посмотреть, - попросил Хрущев. Секретарь скромно показал
листок. Хрущев позавидовал его способности красиво писать и так хорошо
выражаться, и мастер эпистолярного жанра понял, что следующий ордер на
арест придется выписывать себе самому.
- Ладно, грамотей, тащи в контору... - Хрущев посмотрел на него
исподлобья.
- Тащи-тащи, и чтоб не убег до завтрева!
Секретарь смачно плюнул на стенку и вышел из кабинета. Хрущев
посмотрел на его плевок, прицелился и тоже плюнул. Потом вытер оба плевка
рукавом вышитой рубашки и сказал:
- Никак все совейское, че портить...
А за окном проехал танк с башней и машина без молока.


ГЛАВА ПЕРВАЯ

Прошло пять с половиной лет с тех пор, как Штирлиц стал вождем в
Бразилии. Теперь он, а не Мюллер, был вождем, и все в колонии Третьего
Рейха подчинялись ему и благоговели перед ним. Штирлиц разъелся, по
вечерам пел непристойные песни и даже почти совсем забыл о Мировой
Революции.
В гарем теперь ходил он, каждый день и по многу раз, как получалось,
а Мюллер ходил кругами вокруг него и втихоря злился. Женщины Штирлица
уважали, а Мюллера нет.
Борман стал толстеть не по дням, а по часам, стал медленнее бегать и
был тяжел на подъем, но придумывал более ухищренные пакости. Появление
различных новейших достижений науки, техники и самогоноварения
подталкивало его совершенствовать свое мастерство, и теперь жертва,
зацепившаяся за невидимую веревочку, не падала, а притягивалась к дереву
посредством влияния сильного магнитного поля на металлические предметы в
своих карманах и ударялась током, ослеплялась вспышкой или оглушалась
сиреной.
Пастор Шлаг на халяву разжирел так, что уже не влезал в самую широкую
сутану, сделанную из чехла от танка Т-34. Борман злобно потешался над ним,
советуя носить другой чехол, от ракеты "Томагавк", и предлагал свою помощь
в его получении. Пастор деликатно отказывался.
Ежедневно утром два здоровых негра наполняли для смиренного
священника водой здоровое корыто, пускали туда ведро голодных пираней, и
пастор садился удить, взяв с собой пару бутербродов, потертую библию
времен гражданской войны и журнал "Play boy".
К вечеру он возвращался, не поймав, естественно, ничего, и читал
книгу "О вкусной и здоровой пище". Негры спускали воду из корыта и
выбрасывали хищных пираней в океан, забирая со дна перекушенные части
удочки, обгрызанную леску и консервные банки из-под тушенки, которые
кровожадные рыбы не могли переварить, несмотря на большие усилия. Банками
всех обеспечивал сам Штирлиц, так как отказаться от вкусной и здоровой
пищи, про которую читал пастор Шлаг, он был не в силах. Иногда полет банки
из окна сопровождался жужжащим консервным ножом и неприличным
ругательством. Если пастору счастливилось подслушивать под окном, то
помимо ругательств и рыганий он получал банкой по лбу и долго беззвучно
радовался, выпучив глаза. Пастор потирал лоб и повторял заклинание своего
покровителя, чем сильно стимулировал пищеварение у гогочущего Штирлица.
- Эй, пастор... - Штирлицу не хотелось драться, но обойтись без
профилактического мероприятия (мордобития) было нельзя.
- А? - Пастор, шевеля бровями, выполз из-под подоконника и уставился
на Штирлица добрыми честными глазами.
Увидев такой взгляд, Штирлиц немного смутился. Ему гораздо привычней
было видеть злобный оскал, или красочный фингал под глазом.
- Чего ты на меня так смотришь? - недоверчиво спросил он, на всякий
случай ощупывая в кармане браунинг с выцветшей дарственной надписью. - по
родине соскучился?
Шлаг на всякий случай пожал плечами и отвел взгляд. Штирлиц молча
бросил его красивым профессиональным пинком в клумбу. Пастор упал на
колючки кактуса и принялся стонать.
"Ностальгия", - догадался Штирлиц. - "Домой хочет"
Пастор застонал еще пронзительнее, с подвываниями.
Мимо него прошел Борман с чемоданом и удовлетворенно
чмокнул губами. Партайгеноссе думал, что пастор попал в его
хитроумную ловушку.
- А, Борман! Вот ты-то мне и нужен... - Штирлиц свесился с
подоконника и поманил испачканным тушенкой пальцем толстого Бормана.
Борман переложил чемодан из левой руки в правую и с опаской подошел к
Штирлицу.
- Штирлиц! Как солнышко ярко светит! - улыбаясь, сказал он, пытаясь
окончить разговор без фингала под глазом.
- Светит, - милостливо согласился Штирлиц. Легкая желтоватая мгла
окутывала низко повисшее небо.
"Парит - наверное, к дождю", - подумал пастор Шлаг.
- И твой портрет так хорошо висит, - сказал Борман, делая два шага к
отступлению и подхалимски улыбаясь.
Портрет, на котором был изображен Штирлиц с лицом мыслителя и с
банкой тушенки в руке, был слегка перекошен от ветра, но тем не менее
висел довольно ровно.
- Висит, - согласился Штирлиц, любуясь собой.
- Ну, я пойду... - Борман стал медленно отступать к фонтану со
скульптурой "Штирлиц, разрывающий пасть крупному зверю (медведю)".
- Я вот тебе щас пойду, - сказал Штирлиц. Его грозная рука смяла
пухлого Бормана в охапку. Партайгеноссе ойкнул и выпустил из рук чемодан,
тот упал на пастора и со скрежетом раскрылся. Куча бумаги выпала из него,
и Шлаг забарахтался в ней, как в проруби с ледяной водой.
Он только успел заметить, как Борман, голося о преданности Штирлицу,
исчез в окне, и как Штирлиц с боксерскими выдохами стал наносить ему
глухие удары.
Пастор, кряхтя, выбрался из горки бумажек и принялся вытаскивать их
из-под рясы. Его взгляд упал на надпись на бумажке, и он насторожился.
Надпись гласила:

"Листовка (бумажка). Просьба сначала прочитать, а потом от нее
закуривать.
Революционный народ порабощенной Бразилии!
Отечество в опасности! И всему виной - штандартенфюрер СС фон
Штирлиц! Он хочет пустить всю нашу любимую Бразилию на тушенку! И продать
ее в Россию, где по улицам толпами ходят медведи (злые) и даже кусаются
турникеты (в метро).
Не продадим нашу любимую Бразилию!
Кто хочет, может записываться в Комитет Спасения Бразилии под
руководством истинного патриота и коммуниста (партбилет No 17892048)
Мартина Бормана!"