[Gerasim]

"МУМУ" - утопически-экологическая поэма

Судьба, она такая ведь – как ведьма злая...
И зла я вижу в ней как в мае яблок в рае.
Излаешься, измаешься всё зря стараясь
Ты псом из будки, будто ты над ней хозяин.
Но явно Авель ты и, ясно кто тут Каин,
И вилы в милый бок она вонзит, играя.
А то – утопит, опыту судеб внимая,
Не слыша лая, скулежа и всех подобных
Сигналов “SOS“ – мол, под водою неудобно!..
А ей-то что, коль срок настал – последний вторник
И план она метёт метлой как некий дворник...

О том и сказ сейчас как раз про ту особу,
Жила кто без угла, а значит не особо
Способная собой чего-то в жизни значить,
Безродный статус дабы свой переиначить
И не ишачить на удачу век весь плача.
Тем паче, не уродиной была же сроду,
Хоть сучка всё-же по природе, но... не стерва.

И, вот, под вербой хоронясь в тот день ненастный,
Его она узрела... Был он коренастый,
Косая сажень – слажен кряжем! Нос неровный.
Словно сыч немногословный и... жест условный.
Среды охранник, рыцарь чистоты, привратник,
В приватной встрече тет-а-тет (почти интимной),
Её из лужи приподняв и вняв причине,
Без слов излишних, он чин придворный предложил.
Божился, что он жил один – давай, мол, вместе!..

И, вот – усадьба, двор... Она почти невеста.
Но свадьба в марте почему-то не прельщала
Её, поскольку столько при дворе соблазнов
И толку с перспектив, что он наобещал ей –
Когда есть с кем переступить порог морали,
Пороком не признав “рога“, назвав их роком...

Герасим, наш герой, а по простому – Гера,
Был крепостным лицом, с лицом довольно постным.
Но не довольным подлецом, а подневольным,
Тем самым дворником с метлой и тихим видом,
Кого увидев, понимаешь – ИНДИВИДУМ!..
А Гера по нутру был крайним утопистом
И, листья по утру гоняя взмахом быстрым,
Он мир весь чистил! А таких найдёшь ты много-ль?
Не гоголь-моголь и совсем не гегель-бабель,
А мужик, в узде сермяжной, с тоской по бабе.
Вот кабы не попутал его Томас Моор
И флорентиец тот – Томазо Кампанэлла,
Жила-б смертям в укор та, в луже кто сидела.
Но... к делу ближе. Та особа, звалась кто эМ,
Казалось всем любила Геру пылкой страстью...
Но от ненастья было это поначалу.
Лишь минул месяц, как та эМ уж оклемалась
И,.. шуры-муры с поваром! И то – ей мало.
То с конюхом, то с кучером она на сеновале,
То с Герой вновь..Ей всё чего-то нехватало.
А тут хозяйки дочь её приревновала
К приказчику, да всю щеку ей изодрала:
-“Мерзавка, мол, и сучка! Снова хвост задрала?! “
А эта наша эМ не из пугливых всё-же,
И, тоже кожу той на роже всю порвала...
Без драк и рад бы двор прожить, но скучно очень.
Ведь хочет если плоть плотнее быть с другою –
Сольётся один чёрт, хоть мирно, хоть и с боем.

...А Гера с пылом весь в делах покрытых пылью.
И как-то в среду он, среду оберегая
Да от обеденной пол-литры чуть икая,
Драил молча дверь во флигель... А тут хозяйка
Его зовёт – вся злая как из пальцев фига!
И мигом Гера осознал – со здвигом баба.
Нет, быть глухим (не дай-то Бог!) удобно даже,
Коль скажут в раже – ты дурак, осёл, и дале
Зло будут костерить и матерно ругаться,
Пилить, наветничать, ужвсно возмущаться,
То Гере нипочём, ведь глухота спасает!
И немота к тому-ж, не матернуться лихо.
Зато без лиха жить, коль золото молчанье.
...Весь как сфинкса изваянье, с головой хмельной,
Слушал вой дурной старухи наш глухонемой...
Вывод краток – эМ убрать! Тонет двор в разборках...
На задворках лишь вчера кучера избили.
Жили с лаем сами-то... Тут – твоя мегера!..
Вечер вторника – весь срок! Ворочусь – проверю...

...По извилине ползёт дума Геры ночью:
-“Как помочь мне бедной эМ?..Как, сломив систему,
Скинуть тяжесть гнёта мне?.. Вот уж воскресенье...
Говорят, вот, на Луне тяжести помене...
Но туды мне нет пути, нетути телеги...
Ну, а если тяжесть ту опустить под воду?
Полегчает же вдвойне! И не нать подводы
Чтоб добраться до пруда... Без труда мы это!”

И во вторник Гера с сим, с эМ, ушёл с рассветом...
Плакал конюх пьяный в дым. Кучер спал в побоях.
Двое шли к большой воде – искупаться вроде...
Вот така она судьба...В час любои достанет –
Пуля в грудь, стрела в живот или яд в стакане...
“Без изьянов путь не путь к счастью да без плётки! “-
Так, не будучи ослом, думал Гера кротко
И, скрипя кривым веслом, вёз Муму на лодке.
Сам кривой чуток от водки да косой слегка...
А иначе как-бы он отыскал решенье –
Только в пруд ведь и бросать мусор из именья!

Вксь увидев этот срам, Гоголь и задира
Сирано Де Бержерак рассказали-б миру:
“От такого сирано – равно как в сортире,
Не бежать-бы надо всем на Луну иль в воду,
А самим не сиранить и беречь природу!”

Муму 2

Вечер. В салоне мадам Шерер, как обычно, много гостей. Ярко горят свечи. Повсюду слышны шутки и смех. На улице идёт дождь, а здесь тепло и уютно, все располагает к общению. Наконец, наступает пора рассказывать истории. Слушатели рассаживаются у камина. Полковник Денисов закуривает модную гаванскую сигару, дожидается тишины и начинает свой рассказ.
В одной из отдаленных улиц Москвы, в сером доме с белыми колоннами, антресолью и покривившимся балконом , жила некогда барыня Метёлкина, вдова, окруженная многочисленной дворней. Сыновья её служили в Петербурге, дочери вышли замуж; она выезжала редко и уединенно доживала последние годы своей скупой и скучающей старости.
Из числа всей ее челяди самым замечательным лицом был дворник Ибрагим, мужчина двенадцати вершков роста, сложенный богатырём, чернобородый, с черными, как ночь глазами. По-русски он говорил плохо, и потому ни с кем особенно не общался. Необычайно сильный от природы, он всегда выглядел суровым и неприступным, и никто не ведал , что творится в его душе. Он не был крепостным и работал у барыни по найму. О прежней жизни Ибрагима ходили смутные слухи. Одни говорили, что он - кавказский князь, разорившийся и бежавший от кредиторов. Другие утверждали, что он провёл пятнадцать лет на каторге в Сибири, за то, что убил уездного прокурора, причём совершил это злодеяние из-за несчастной любви к его дочери.


- Вай, какой джигит! - воскликнул фабрикант Саркисов.
- Господа, послушайте, что было дальше - невозмутимо продолжил полковник Денисов. - Как я уже сказал, Ибрагим был нелюдимым человеком. Единственным существом, с которым он общался, была его собака Мухтар. Огромный, под стать хозяину, пёс происходил из породы кавказских овчарок. Горцы уверяют, что такие собаки могут в одиночку разогнать стаю волков.
Мухтар будил Ибрагима по утрам, дёргая его за полу, приводил к нему за повод старую лошадь-водовозку, важно караулил его мётлы и лопаты, никого не подпускал к его каморке под лестницей. Он не лаял без разбору, как иная глупая дворняжка. Басовитое рычание Мухтара никогда не раздавалось даром: либо чужой близко подходил к забору, либо где-нибудь поднимался подозрительный шум или шорох. В господский дом Мухтар не ходил и, когда Ибрагим носил в комнаты дрова, оставался назади и терпеливо его выжидал у крыльца.


В один весенний день барыня со своими приживалками расхаживала по гостиной. Вдруг за окном раздался крик, злобно залаяла собака.
- Что это? - спросила барыня, глянув во двор.
- Это наш башмачник Капитон Климов из кабака возвращаются - отвечал плутоватый мужичок Гаврила, числившийся главным дворецким, -
- А Ибрагимова собака Мухтар, значится, Капитошку не пускает. Очень они пьяных не жалуют.
Надо сказать, что сам Ибрагим спиртного вообще не употреблял и нетрезвых людей не любил. Вот и сейчас он стоял и смотрел исподлобья на подгулявшего башмачника. Заметив, что на него обратили внимание, Капитон хвастливо подбоченился и стал прогонять пса.
- Что ты гавкаешь, глупая тварь? А ну, пошёл прочь!
Он с трудом нагнулся, поднял увесистый камень и швырнул в Мухтара, но не попал и матерно выругался. Чёрной скалой Ибрагим надвинулся на пьяного.
- Шайтан! Башка твой оторву за этот собака!
Капитон виновато заулыбался, ничего не ответил и боком проскочил в дом.
- Фу, какая злая собака -сказала барыня Метёлкина. - Завтра же, чтоб её не было на моем дворе.
- Будет сделано-с - поклонился дворецкий Гаврила.


На следующий день лакею Степану было поручено изловить Мухтара и свести его на живодерню. Дождавшись, когда Ибрагим зайдет в дом, Степан набросил верёвочную петлю на шею Мухтару и потащил несчастного пса к калитке, ведущей на улицу. Мухтар хрипел от ярости и отчаянно сопротивлялся. Ибрагим услышал шум во дворе и вышел на крыльцо. Увидев молящий о помощи взгляд Мухтара, он без промедления выхватил кинжал, с которым никогда не расставался, и побежал к Степану. Трусоватый лакей не стал дожидаться развязки, бросил верёвку и с криком «Спасите, убивают!» спрятался в господском доме.

Барыня Метёлкина проснулась в это утро в дурном настроении. Ей снились кошмары, предвещавшие новый приступ мигрени. А тут ещё этот переполох во дворе, гадкий, противный пёс и страшный дворник-басурман. Нет, надо немедленно положить конец такому вертепу. Открыв окно, она гневно повелела немедленно прогнать собаку со двора.
- Кто тебе позволил собак у меня на дворе держать? - с визгом кричала она Ибрагиму.
- Вчера я подошла к окну, а этот пёс в палисаднике лежит. Какую-то мерзость притащил, грызёт - а у меня там розы посажены.
Ибрагим угрюмо смотрел на клумбу с розами и гладил прижавшегося к его ногам Мухтара.
- Я же велела прогнать прочь твою собаку. Ты почему не выполнил моё поручение?
- Мухтара не отдам - глухо сказал Ибрагим. - Он мне жизнь спасал однажды.
- Ах, вот ты как - завизжала барыня. - Смутьян! Разбойник! Вот я сообщу в полицию, посадят тебя, голубчик, в острог и там научат, как надо с барыней разговаривать!
Тут барыне Метёлкиной вдруг сделалось дурно. К ней подбежали приживалки, горничные и прочая дворня, уложили барыню в кровать, послали за доктором. Не прошло и часа, как приехал доктор Бромберг, осмотрел больную и , не найдя ничего серьёзного и опасного для здоровья, прописал на всякий случай английскую соль и настойку валерианы.


В этой суматохе все забыли об Ибрагиме. А он заперся в своей каморке под лестницей вместе с Мухтаром и не показывался никому на глаза. Дворовая девка Глаша тихонько подкралась к двери, чтобы послушать, что там происходит. Но Мухтар, почуяв чужой запах, угрожающе зарычал, и Глаша убежала.
- Ну, что там? - спрашивали ее приживалки.
- Не знаю, бабоньки, то ли плачет он, то ли что - отвечала Глаша, - только всё не по-нашенски лопочет.
Ибрагим не плакал. Не смыкая глаз, он всю ночь молился Аллаху, а наутро зарезал барыню и ушел из города вместе со своим верным Мухтаром. Да еще забрал из барской конюшни лучшего коня. С тех пор о нём ничего не известно.

- Ай, джигит! - снова ударил себя по коленям фабрикант Саркисов. Его глаза блестели от возбуждения. Все поняли, что он доволен таким поворотом событий.
- Вот, господа, какие страсти бывают из-за простой собаки - с пафосом сказал директор театра Головин. - Один мой знакомый, Иван Сергеевич, даже собирался написать об этом рассказ.
Некоторое время все молчали. Затем княгиня Выговская поделилась впечатлениями от своей недавней поездки в Париж. В большом зеркальном зале заиграли музыканты. Дамы стали прихорашиваться перед вальсами. Вечер в салоне мадам Шерер продолжался.

Александр Тумасян